Жительница Губкина подарила дом брошенной собаке

В одной из моих публикаций в «Новом времени» («О собаках и не только») я рассказывал о моём знакомстве с одним «Печальным» псом, у которого умер старый хозяин. В дом переехали жить молодые – дочь со своей семьей и своею собакой, которой и соорудили во дворе дома вольер. Нашему псу во дворе, который он всю жизнь сторожил, места не хватило.

Отлученный от дома, он теперь обретает неизвестно где, но иногда приходит к прежнему жилью и сидит, прислонившись задом к гаражу и глядя на улицу и проезжающие мимо машины. На прохожих – никакого внимания. Просто смотрит куда-то вперед, как бы ничего не видя и не замечая вокруг и, как будто глубоко уйдя в себя.  Не дано ему выразить словами чувства свои, но скажу, что такой печали, такой отрешенности в собачьих глазах мне до этого видеть никогда не проходилось. Настоящая человеческая печаль! Не стало хозяина, и на родной двор почему-то не пускают. И даже гонят.

Зачем я решил напомнить читателю об этой, псиной, трагедии? А вот зачем. Недавно стал я свидетелем, точнее, слушателем несколько другой  истории. А услышал от знакомой женщины Натальи. Во время моих прогулок она попадается иногда мне навстречу, тоже гуляющей, только не одна, а с небольшой собачкою Белкой, и мы, бывает, обмениваемся с нею парою-другой фраз. Но в этот раз она шла в сопровождении не одной, а уже двух собачек. Я знал, что Белку она подобрала когда-то брошенным щенком, а откуда эта? Неужели опять – брошенная? Тут-то я и услышал откуда.

Живая находка

Как-то ехали Наталья с сыном из Губкина по направлению Волоконовки по своим делам и где-то, не доезжая села Сапрыкино, увидели такую картину: сидит на бугорке в стороне от дороги то ли щенок, то ли небольшая собачка и смотрит на дорогу. Место кругом – нежилое.

– Остановись, сынок! – попросила мать, – посмотрим, неужели потерялась? Или выбросил кто?

– Может, не будем останавливаться? – попросил сын. Эту слабость матери он знал.

– Нет-нет, пожалуйста! Она, небось, голодная!

Машина остановилась. Собачка рванулась к выходящей из машины женщине, но тут же, увидев, что перед нею чужие, отскочила назад. Стояла, настороженно смотрела. И сколько бы Наталья ни пыталась приблизиться к собаке, та отбегала, но совсем не убегала. А когда Наталья бросила ей кусочек колбасы, собака осторожно приблизилась к нему и, схватив его, быстро убежала и скрылась за ближайшим пригорком. «Боится людей и голодная»,– сказала, садясь в машину Наталья. «Но почему она сначала так радостно побежала к машине? Думала, что за нею приехали те, кто ее оставил здесь когда-то?». 

 Два последующих дня собачка не выходила из головы женщины. «Как она там? Может, случайно оказалась в том месте, где они проезжали два дня назад? А если нет? А если и вправду ждет кого-то?». На третий день не выдержала, стала просить сына, чтобы свозил ее на то место. Сын сначала не поверил:

–  Мам, неужели ты хочешь ехать более чем за двадцать километров по такой разбитой дороге и в такую слякотную погоду, чтобы только  посмотреть, сидит ли там какая-то собачонка!?

Но – поехал. Картина повторилась: тот же одинокий на пригорке пес, то же будто бы радостное устремление к остановившейся машине и тут же – убегание в обратную сторону при виде выходящих из машины незнакомых людей.

Белая машина

Не стану утомлять читателя подробным описанием  всей эпопеи стараний Натальи по приручению уже полуодичавшей собаки. Сын не оставил мать в этом добром деле, помогал, как мог. А длилась эта эпопея полтора года – с ноября 2022 по май 2024 года. Собака привыкала к Наталье долго. Да и что это была за привычка: сначала даже кусок колбасы надо было далеко кинуть ей, сидящей еще дальше. Она осторожно подходила, хватала и убегала в поле. При наступлении зимы ей сделали будку, хорошо утеплили, обили и отвезли на то место.  Жить в ней она не стала. И по-прежнему убегала от людей. За время такого вот «общения» Наталья установила, что, если когда-то кто-то и потерял или выбросил собаку в этом месте из машины, то машина эта была белая. Потому что собака обращала  явно внимание лишь на белые, как и у них, проезжающие машины. И все кого-то ждала. Можно было видеть, что и другие кое-кто из проезжающих оставляли или просто бросали ей что-нибудь из еды. Но то были просто проезжающие! А Наталья приезжала именно к ней. И долго звала ее – она дала ей имя Жулька – и ожидала, когда та появится откуда-то и остановится в отдалении. И будет ждать. А когда Наталья пойдет в ее сторону, та отбежит подальше. Потом, правда, собака усвоила специальный набор сигнальных звуков машины и стала прибегать на эти звуки, если отсутствовала на месте своего постоянного сидения.

Люблю обеих

Ну, что ещё сказать? Много чего вспомнила Наталья из этих встреч за полтора года, включая – внимание, читатель! – две зимы. И как в приют обращалась (не губкинский, в Губкине приюта тогда ещё не было), и волонтёрам, кто попадал в поле зрения, рассказывала, и в какие приходилось попадать аварийные ситуации на разбитой дороге. Успела очень привязаться к собаке. Да и сын, как будто, тоже…. Даже перестал убеждать мать, что, дескать, не век же ездить вот так, должен же быть когда-то конец. Наоборот, сам иногда вспоминал, если долго откладывалась поездка: «Как там наша Жулька?». И Наталья шла в магазин и собирала дома собаке «тормозок», чтобы хватило хотя бы на несколько дней. Приезжали и, если собаки не было видно, громко и долго сигналили. И та прибегала и начинала тут же есть. Но погладить себя по-прежнему не давала. Или показывала зубы, или просто отскакивала и даже убегала.

Завершилась вся эта эпопея накануне праздника Пасхи. До этого по разным причинам долго не получалось съездить. Когда приехали, собака лежала на своём месте, положив голову на лапы. Наталья подошла и приблизила к ней руку, чтобы погладить голову.

– Осторожно, мам, – сказал сын, – смотри, чтобы не укусила. 

И тут собака впервые лизнула женщине руку. Потом ещё раз. В глазах Натальи выступили слёзы. Ещё не веря произошедшему, она сделала два шага назад, не сводя глаз с собаки. Та, не поднимаясь, стала  медленно подползать к ней. И тут Наталья схватила её и прижала к себе….  И всю дорогу потом до самого дома не выпускала из рук. 

Выслушав Натальин рассказ, я поинтересовался, не ревнуют ли они с Белкой свою хозяйку друг к другу. На что услышал в ответ: «Нет, по-моему, я не даю им для этого повода. Потому что люблю обеих. Одну поглажу – тут же бежит другая. Для собак это ведь естественно». А я пошёл дальше.