Пчёл держать – не в холодке лежать. Как живёт пасечник-философ из Дальней ЛивенкиНовость

Июль – пора главного медосбора. Луговое и лесное разнотравье в цвету, в полях поднял золотые головы подсолнечник. Если остановиться и прислушаться, то непременно уловишь специфическое жужжание – спокойное, размеренное, упругое. Это пчелы, собирая нектар, перелетают с одного цветка на другой и, словно оповещают нас: тружусь, мол, я, тружусь, а ты не мешай.

В эти минуты мы с опаской обходим их стороной, не подозревая, что занятая медосбором пчёлка, а тем более – с наполненным нектаром брюшком спешащая в улей, редко когда ужалит. Такова физиология – именно тугая «заправка» не дает ей согнуться и выпустить жало. Да и умирать ей тоже не хочется: век крылатой труженицы и без того слишком короток, а вонзив жало, она неизбежно погибает сама.

А вот голодная пчела, летящая порожняком, ужалит обязательно, потому что злится на всё, что мешает ей выполнить программу – нелетную погоду, любителя собирать цветы и уж тем более – заглянувшего на пасеку чужака. 

Три десятка лет занимается пчелами Николай Михайлович Ковалёв из села Дальняя Ливенка. 

Люди и пчёлы

За три десятка лет занятия пчелами Николай Михайлович Ковалёв из села Дальняя Ливенка сделал немало точных наблюдений. И главное – пчелы и человек очень похожи. У них тот же семейный уклад жизни, та же цель – вырастить здоровое потомство, та же приверженность к чистоте дома, и даже принцип существования одинаковый – основанный на труде и взаимопонимании.

Глядя на его руки с длинными тонкими пальцами, трудно представить, что больше полувека он водил тяжёлые трактора и комбайны по богословским полям. Да и весь он – худощавый, улыбчивый, с мягким взглядом, больше похож на сельского интеллигента – школьного учителя или фельдшера.

Но, сызмальства приученный к тяжелому крестьянскому труду, Николай Михайлович осознанно стал механизатором. Отец без вести пропал на фронте в первый год Великой Отечественной войны, и мать осталась одна с пятью ребятишками. Так что Николаю со старшими братом и сестрой пришлось поднимать младших.

«Окончил курсы, сел за первый трактор, это был старенький ХТЗ. Гордился самостоятельностью, доверием к себе. Тогда ведь в нашей округе было с десяток колхозов. Для молодежи дел невпроворот. Так что отслужив в армии, сразу – домой. В своем колхозе познакомился с будущей женой, семью создал,» – вспоминает Николай Михайлович.

Не привычный к похвальбе, мой собеседник не упомянул, что он вскоре стал одним из лучших механизаторов и прославил рекордами в районе колхоз «Верный путь».

Это дочка Татьяна покажет нам множество бережно хранимых в семье отцовских наград за труд, расскажет о том, что за любовь к родной земле он очень почитаем и в селе Дальняя Ливенка и в целом на Богословской территории. Без его участия не обходятся сельские праздники. 

И на предстоящем торжестве в честь 90-летия колхоза «Верный путь», которое будет отмечаться в октябре нынешнего года, Николаю Михайловичу тоже быть в числе почётных гостей.

Без хозяйства – не хозяин

Мы сидим под пологом от солнца и дождя, сооруженным младшей дочерью Николая Михайловича Татьяной из шерстяного пледа. Другим пледом она заботливо укрыла ноги отца, которые после перенесенной травмы чутко реагируют на перемены погоды.

«Сегодня вот собирались мед начать качать, да с утра небо заволокло тучами, дождик стал накрапывать. Отложили, подождем, пока кто‑нибудь из Валиных сыновей приедет. Я хоть и помощница отцу по хозяйству, да крутить медогонку, тяжести поднимать и мне стало трудновато,» – поясняет Татьяна.

Из Старого Оскола на помощь отцу она переехала, уйдя на пенсию. После смерти жены Полины Федоровны, с которой душа в душу вместе прожили 60 лет, Николай Михайлович стал чаще болеть. К тому же расстаться с хозяйством, где есть не только небольшая пасека, но и куры с цыплятами, огород с полным набором выращиваемых овощей, для него неприемлемо.

«Я всегда удивлялась, как это наши родители, с утра и допоздна работая в поле, умудрялись держать и корову с телятами, и овец, и кур, гусей, уток. Одного сена мы на зиму заготавливали несколько стожков. А ведь, кроме нас с сестрой, никого из помощников у них и не было,» – рассказывает Татьяна.

Где родился, там и пригодился

А однажды девчонки первыми заметили, что на дереве рядом с домом висит пчелиный рой, прибежали и рассказали отцу. Он нашел роильню, собрал пчел и принес домой. Сам потом и улей для них смастерил, и рамки изготовил. С тех пор и прижилось в семье пчеловодство.

«Рядом с пчелами и думается легко. Они правильно живут. Хоть пчела и может летать на медосбор за несколько километров, зря она этого делать не будет. Выберет медоносные растения поблизости от дома. Для нее главное – погода чтоб была. А для взятка меда наши места – замечательные: каких только цветущих растений не встретишь на лугу и в посадках! Много иван-чая, клевера, донника, липы, акации, в полях – подсолнуха. А еще раньше много было гречихи, кориандра, эспарцета… Правда, теперь эти культуры не сеют,» – с сожалением говорит Николай Михайлович.

И я понимаю, что в его рассказе вновь присутствует аналогия с жизнью: лично своей, детей, внуков, а теперь уже и как семейное завещание для правнуков – не искать счастья далеко от дома.

Обе дочери Ковалёвых, Валентина и Татьяна, освоив рабочие специальности – швеи, повара, маляра, обосновались с семьями в Старом Осколе, так что у стареющих родителей всегда хватало помощников. На каникулы поехать в Дальнюю Ливенку, где не только полный простор для забав, но и возможность научиться чему‑нибудь полезному, было для них всегда интересно. Чего стоили только дедовы рассказы о повадках пчёл.

«Пчелиная жизнь устроена по‑семейному. В улье есть четкое распределение обязанностей: рабочая пчела, сторожевая, матка, трутень. Первая собирает и перерабатывает мед, вторая охраняет улей от непрошенных гостей. У матки нет другой обязанности, как делать расплод, а у трутня – его оплодотворять. Кормятся все из одного котла: как поработали, таково будет и зимовать – в сытости или впроголодь. И человеку остается не мешать их правильному укладу жизни, заботясь о чистоте в улье, питании, содержании в тепле зимой. Пчелы, как и люди, заботу и доброту очень ценят,» – добродушно рассуждает мой собеседник.

Пасечник-философ

Пока мы разговаривали с Николаем Михайловичем, небо не раз хмурилось, затягиваясь свинцовыми облаками, а потом прояснивалось вновь. И глядя на расположенные поблизости пчелиные ульи, я могла наблюдать подтверждение слов своего собеседника. Под накрапывающий дождь пчелы торопливо слетались со всех сторон к своему домику, но в леток сразу не ныряли, а немного кружили у летка, где их встречали несколько сородичей. То ли это был обмен информацией, то ли неведомый людям ритуал, но зрелище удивляло и завораживало одновременно.

На мой вопрос: что же это означает, Николай Михайлович только улыбнулся, не без лукавства тряхнув головой, и сказал:

«Кто его знает? Может, это пчелы-разведчики слетали посмотреть, что там и как. Мы наблюдаем за ними, они за нами: где на полях что разбрызгали, чего сожгли-надымили… И жизни не хватит человеку, чтобы все понять. Одно точно: сколько ни учись, а лучше мёда ничего в природе не придумаешь. Люди всегда хотят подольше пожить, да чтоб на своих ногах, да при полном разуме. И пчёлы в этом – лучшие помощники, потому что дают столько пользы своими продуктами – мёдом, прополисом, пергой, маточным молочком. И жалят нас, а их яд – лучшее лекарство для суставов, да и вообще для всего организма. Двигаться приходится тоже много, ведь пчёл держать – не в холодке лежать. Пчеловод летом постоянно находится рядом с уликами: просматривает их, подливает воду в поилки, вовремя меняет рамки. И зимой работа есть, надо же сбить и навощить новые рамки для лета, послушать ульи. Мне 89 лет, но и при нынешнем состоянии здоровья всё время тянусь во двор – на пятачок, к пчёлам. Дочка посадит меня на стульчик, сижу себе, ковыряюсь с рамками. Всё дело, всё польза. Потому и живу до сих пор,» – подвел итог разговору Николай Михайлович.